Am
В зелёном парке пацаны подрались, сукины сыны,
Am E7
Их драку постовой хотел пресечь.
Dm E7 Dm E7
Спросил: «Кто первый в бой полез?» И вдруг, как гром среди небес,
Dm E7 Am
В воскресный полдень - Молотова речь.
Am
Сказал: «Сегодня в ранний час бомбили немцы Каунас,
A7 Dm
А также Киев, Севастополь, Минск и Брест».
B7 Am F
К нам уже лез Наполеон, но получил по морде он,
Dm E7 Am E7
И был с позором выгнан прочь из наших мест!
«Ну что, вот так вот, пацаны, без объявления войны» -
Зачем-то вслух сказал серьёзно постовой.
И тихо кто-то из ребят спросил: «А что, военкомат
Открыт сегодня или тоже выходной?»
A7
«Куда тебе, ты слишком мал - сержант сказал, как простонал -
A7 Dm
Беги домой, там мать волнуется и ждёт.
B7 Am F
А вы чего раскрыли рты, как жрать просящие коты?
Dm E7 Am E7
Бегите все, а то вам тоже попадёт!»
Он, Ванька, по отцу Смирнов, был предводитель пацанов,
Бежал и представлял, что он уже боец.
Дух перевёл, вошёл в свой дом, а там, склонившись над столом,
Рыдает мама и над ней стоит отец.
Вдруг, подскочив к его плащу, мать закричала: «Не пущу!»
Зачем-то скомкав плащ, руками теребя.
«Ведь ты для службы староват, какой уж из тебя солдат?
Да и, вообще, там разберутся без тебя».
Отец присел, потом привстал, и сразу как-то строже стал,
Прикрыл глаза, как после долгого питья.
И вдруг сказал: "Послушай, мать, пойми, я должен воевать,
А кто ещё, скажи мне, мать, если не я?»
В саду боярышник отцвёл, и батя всё-таки ушёл,
И воевал как надо, не согнув колен.
Но как-то раз под Калачом, не понимая, что-почём,
Был долгий бой, потом ранение и плен.
Но был он жив назло смертям, назло судьбе и лагерям,
Где смерть с лихвою собирала свою мзду.
Но он терпел и не стонал, такое в жизни испытал,
Уж коль привидится - ну разве что в аду.
Война назад ушла, и вот сорок четвёртый встретил год
Смирнова Ваньку в виде нового бойца.
Теперь он молодой солдат, сжимая крепко автомат,
Пришёл с боями рассчитаться за отца.
Напрасно писем его ждал, лишь знал, что без вести пропал,
И в списках павших он не значится пока,
Что полк не пятился назад, и смертью храбрых пал комбат,
И не осталось даже взвода от полка.
Ну, а Иван всё шёл вперёд, и с ним, пока живой, весь взвод.
Но вот однажды зимним утром на заре,
Уже не прячась, в полный рост, отбросив немцев на сто вёрст,
Вошёл в Освенцим в сорок пятом, в январе.
Увидев их, застыл солдат - они вдоль проволоки стоят,
Живые тени с незнакомым блеском глаз.
Достал буханку, разломил, отдал, вздохнул и закурил,
И затянулся крепко, как в последний раз.
А тени жадно ели хлеб, и был неловок и нелеп
Голодный взгляд их из бездонной пустоты.
Вдруг пробежал по телу ток: «Дай дёрнуть пару раз, сынок.
Что, не узнал, Ванюшка?» «Батя! Это ты?»
И, не поверив до конца, неловко обнял он отца,
И прошептал: «Что они сделали с тобой?
Как долго я тебя искал, но почему-то твёрдо знал,
Что разыщу, что обниму, что ты живой!»
Возможно, скажете вы: «Но такое только лишь в кино
Могло случиться, это сказочный обман».
Нет, не кино и не обман, мне это рассказал Иван –
Dm E7 A7
Герой войны, седой пехотный капитан.
B7 Am Am/G F
Нет, не кино и не обман, да, это он – Смирнов Иван,
Dm E7 Am6
Тот самый Ванька – фронтовик и ветеран.
Маршал - список песен по алфавитуМаршал - список песен по альбомам